#Финал_Турнира_Шторма
Все, что любят тролли
— Тролль спал. До-о-лго. Троллю нужно нужник. И глупый человек. Вместе, — непреклонно сообщил Ог.
Сорваться с места Ноа помешало только отсутствие штанов.
— Человек — глупый. Он говорил, что тролль Ог никогда его не найти. Тролль Ог, — он торжествующе ткнул себя нужником в грудь, — нашёл.
Даже на другом краю света.
Ноа был северянином. Быть человеком с Севера — есть бруснику горстями, не бояться гор и наизусть знать сказку о принцессе троллей. Взрослые ставили каменную фигурку на окно с первым лучом солнца. Ноа никогда не понимал, зачем. Принцесса троллей вовсе не замёрзла. Она обратилась в камень. Какая разница, согревает камень заря или нет? Он ведь все равно остаётся камнем. Ноа не верил во взрослые глупости с тех пор, как его отвезли на корм троллям.
— От людь живот больно, — объяснял ему Огг, — людь невкусный. Весь. И глупый. Тоже — весь. Людь думать, они привозить других людь в горы — мы не нападать на всю диревня. Мы не есть людь. Какая наглая лошь.. адь?
Ноа хихикнул. Обучение троллей человеческому языку было задачей сложной, но интересной. Тролли вообще были доброй частью злой сказки, в которой он оказался. Ноа повертел в руке осколок камня.
Хочешь расколдовать каменную принцессу? Собери её, как мозаику.
Первый кусочек прятался в ущельях Высоких гор. Яра тогда все ещё прыгала по ущельям, как коза. Огг все ещё не понимал, что просто притвориться скалой не значит стать невидимым. Ноа все ещё лучше всех играл в прятки.
— Раз-два-три-четыре-пять, я иду вас всех искать! — крикнул Ноа в пустоту; его дыхание вырвалось наружу кристаллами снега, и он подумал, сгодится ли какой-то из них на нож. Ему нужен был очень острый нож, чтобы расковырять камень.
— Человек никогда не найти Ога!
Голос прогремел в трех шагах от него. Ноа ухмыльнулся и в два счета оказался рядом с фальшивым валуном. Панцири троллей напоминали раскрашенную карту гор и окаменелостей. Куда более красивую, чем настоящий скальник.
— Нашёл! А вот ты меня не найдёшь ни за что и никогда, — дерзко заявил Ноа, пока Огг обиженно пыхтел.
Огг пристально посмотрел на него.
— Однажды — найду, — и зубасто улыбнулся.
Оставалось найти Яру. Она не могла далеко уйти. Ноа потратил два часа, пытаясь найти хотя бы след слабеющих ног на снегу. Настоящие тролли не оставляют следов — так она говорила. Яра научила его карабкаться, проскальзывать в расщелины, с закрытыми глазами находить уступы и притворяться льдом. Она говорила, что любой уважающий себя тролль умеет прятаться. Обязательно среди камня и скал.
Огг же просто поддавался, чтобы Ноа подольше искал Яру. Огг знал, как для них двоих это важно — не найти друг друга.
У Ноа в руках был осколок камня скалы из того дня, когда он понял, что тролли любят горы и игру в прятки.
— Пойдём пить горняк, неудачник, — протянула она и хихикнула. Ноа хихикнул в ответ. Её ноги были сильны, а ум ясен. Яра была в полном здравии. Значит, ему не стоит брать отсюда осколок её любви к пряткам и горам. Не надо. Но он взял.
Он положил камешек внутрь фигурки. Вспышка. Белый камень юбки окрасился в серый.
Ноа медленно крутил ложечку то в одну, то в другую сторону. Мед лился тягуче, лениво, словно был потягивающейся кошкой. Он наполнял деревянную плошку вечерним солнцем, что озаряло гладь озера. Вторым осколком мозаики был дар пчёл и цветов.
— Гадить, гадить, гадить!
Огг захлопал в ладоши. Ноа хохотал, пока бокам не стало так больно, словно на них потанцевало с десяток троллей. "Угадать" они с Огом начали учить только вчера, и у тролля наблюдались... трудности с произношением.
— Мед, — постановила Яра. Ноа с досадой подумал, что это было слишком легко. Девочка, выросшая среди троллей, почти не знала вкуса мёда. Ноа стащил три банки у какого-то человеческого торговца и принёс сюда. Мед был особенно вкусен с чаем из горных эдельвейсов, и Яра в моменты чаепития зажмуривалась от удовольствия и замолкала. Много раз Ноа в панике тыкал её в плечо. Ты же здесь?
— Конечно, здесь, придурок, — надменно говорила она. Потом они все вместе смотрели, как мед льётся с ложечки вниз.
Разумеется, Яра с Оггом тотчас же запомнили вкус угощения, которое притащил Ноа. Он держал мед в запертом сундучке, потому что опасался нашествия некоторых троллей-сладкоежек. Сейчас Ноа был готов скормить Яре все три банки меда, если бы это помогло, но игра все ещё продолжалась. На глазах Яры все ещё была чёрная повязка. Ей все ещё нужно было угадать, сладость или гадость ей подсунули добрые Огг и Ноа. У юноши в запасе были ещё баночки с заморскими специями: острыми, сладкими и кислыми. Но сперва он решил дать попробовать Оггу, чтобы тролль вынес свой вердикт. Сьедобно ли это для тролля? Полезно ли для организма тролля подрастающего?
Тролли любили вкусно поесть. В этом они не слишком отличались от людей.
Огг, хихикая (громыхая смехом) сунул на стол застывшую птичью какашку. Тролли любили подпортить изящество какой-нибудь гадостью.
Яра лежала в постели, а Ноа знал, что её ноги уже почти не двигаются. Но она не сдастся. Ноа тоже. Яра все же съела две банки мёда (третья была милостиво оставлена Оггу), добавив Ноа раздумий. Он больше не понимал, пахнет ли мёдом она или же мед пропах ею? Неважно. Главное, что перестало пахнуть могильным холодом камня.
Ноа много раз замораживал мёд и клал кубик льда внутрь фигурки. Тогда ее белые волосы становились золотыми. Помогало ли это? Нисколько.
Третьим кусочком мозаики был клинок.
— Давай, человек, нападай!
Она хохотала и размахивала остроконечной железкой. Ноа всерьёз беспокоился за наволочки от подушек. Резь! И дырка. Но Яре было плевать. Она никогда не любила наволочки. В отличие от клинков.
— Оружие — твой друг. Иногда единственный, на кого ты можешь положиться в горах, — всегда говорила она. — Как хорошо ты знаешь своего друга, так должен знать и клинок. Любить его. Наравне с собой. Тогда он передаст тебе силу. Тролльские клинки сделаны изо льда, освещенного зимней луной. Они никогда не ломаются. Если сможешь подружиться, никогда не сломаешься тоже.
Она кашляла, пока говорила это, и Ноа знал, что ломается она. Нет, не Яра. Не её дух. По её телу снизу вверх ползёт холод, ломающий кости. Яра — бесконечное движение весеннего льда по воде. Только весенний лёд не смерзается. Яра же становится одним большим куском льда. Несправедливо, у неё ведь рыжие волосы, и в груди горит пламя. Почему... Почему она? Он называл её льдом, потому что стал малодушным взрослым. Ноа тоже надеялся, что лёд хотя бы можно согреть.
Тролли очень любят воевать. Драться. Но даже самый сильный тролль, как говорил Ноа Огг, иногда чувствует, что настало время остановиться. Сдаться. Хорошо, что Яра не была чистокровным троллем. Она не знала, что сдаваться вообще можно.
Он попросил Огга сделать новый клинок — такой, чтобы его смог держать муравей. Он снова и снова клал ледяную иглу внутрь каменной фигурки. Белый холод клинка в руках каменной принцессы сменялся серебром зимней ночи.
Он забрался на самую вершину и принёс ей драконью кровь.
— Какой красавец, — прошептала она и слабо погладила цветок пальцами. Яра уже давно не вставала. В прежние времена они хотели вместе пойти и добыть легендарный цветок. До сего дня его никто никогда не видел. Огг сказал, драконья кровь цветёт только на вершине самой высокой из Высоких гор. Легенда гласила, что оттуда никто не возвращался. Ноа вернулся с хлещущей из носа кровью. Ему было плевать на легенды. Да и на сам цветок тоже. Он бы достал Луну с неба, если бы Яра попросила.
Ноа знал, что она почти не может двигаться сама. Он знал, что тролли внизу сломали статую какого-то бога, чтобы освободить постамент для своей маленькой госпожи. Сказка о принцессе троллей заканчивалась хорошо. Но девушке пришлось стоять глупой статуей триста лет, пока ее не спас прекрасный принц. У Ноа не было королевства в кармане. Через триста лет от самого Ноа останется только камень. Могильный.
— Ноа, — прошептала она.
Дело же было не в проклятом цветке, ведь ты же поняла это, Яра? Я шёл за ним, хотя мне было страшно идти ввысь одному. Я всю свою жизнь боялся высоты и одиночества, но ещё всю свою жизнь я любил тебя. Знаешь, так вышло, что второе перевесило первое.
— Да, Ваше величество? — выдохнул он, чувствуя, как снежные ножи больше не выдыхаются, а стоят комом в горле.
Но её губы уже обратились в камень.
Когда он положил драконью кровь внутрь фигурки, ничего не изменилось. Сказка солгала Ноа. Она говорила, чтобы снять проклятье, ему нужны вещи, которые Яра больше всего любила при жизни. Он положил все внутрь фигурки. Они с Оггом ждали почти месяц. Большую статую принцессы успел овеять снег. Ничего не случилось.
Ноа больше не мог выносить бесконечный камень вокруг. Он напоминал ему о той, что совсем недавно камнем не была. Он собрал свои пожитки и ушёл. В мир людей. Ноа не попрощался с Оггом и бесконечно жалел об этом. Но тролль бы его не отпустил.
Единственное, что у юноши осталось от Яры — это поцелуй, который он оставил на её губах перед самым уходом. Да ещё фигурка, которую продолжал зачем-то носить в кармане. Он бездумно касался её губами примерно сотню раз.
Первым, что он услышал, было тяжёлое "бамс-бамс" где-то вдалеке. Потом нужник оказался прямо у него над головой.
— Человек — глупый, — немедленно принялись выговаривать ему, — почему человек уйти? Почему не прощаться с Оггом? Почему поцеловать и уйти? Яра просыпаться. Яра принимать дары. Яра хлюпаться и плакунствовать. Как не тролль! Где Ноа? Что Огг говорить? Огг искать. Искать. Долго. Огг сбросить панцыр. Огг маскировка! Тролль-принцесса ждать Ноа! Тролль проснуться!
— Она... Она хочет меня видеть? А нужник зачем? — пробормотал красный до кончиков ушей Ноа.
Огг закатил глаза.
— Нужник — мне. Глупый человек — Яре.
Чевертая вещь, которую любят тролли — это когда их любят в ответ.
